Современные технологии формируют новый пласт реальности, в которой цифровое и физическое сливаются в единую среду. Проект исследует феномен алгоритмических паттернов как самодостаточных артефактов, выходящих за пределы экранов и цифровых интерфейсов, приобретая материальность.

Опираясь на исследования операционных изображений Харуна Фарокии историю развития оптических медиа Фридриха Киттлера, художница переосмысляет алгоритмы компьютерного зрения и их визуальный язык.

Если ранее паттерны (операционные изображения) воспринимались лишь как технический инструмент калибровки и анализа — интерфейс между машиной и человеком, то здесь они становятся объектами художественного изучения. Алгоритмическая эстетика переходитв физическую плоскость, а сам паттерн превращается в полноценный цифровой артефакт.

Работа представляет собой эксперимент с алгоритмической топологией — структурой, созданной не природой, а искусственным интеллектом.

Эти формы лишены привычных аналогов в живой среде, но обладают внутренней логикой, продиктованной вычислительными процессами.

Проект не только визуализирует невидимое (агентность алгоритмов), но и формирует новую эстетику, расширяя границы человеческого восприятия.

Данная инсталляция представляет процесс генерации и обучения нейросети, обычно скрытый в серверных дата-центрах, в доступной и визуально воспринимаемой форме. На подиуме небольшого диаметра расположены несколько видеокарт, выполняющих непрерывное обучение нейросети. Работа оборудования сопровождается характерным шумом вентиляторов и выделением тепла, что становится аудиовизуальным индикатором вычислительной активности.

Направленные микрофоны фиксируют звуки работы видеокарт. Эти звуковые сигналы проходят через звуковой процессор, где из общего шума выделяются определённые гармоники и обертоны Результатом становится генеративный звуковой ландшафт, воспроизводимый через динамики, расположенные вблизи инсталляции.

Температура видеокарт измеряется с помощью датчиков, подключенных к микроконтроллеру, который конвертирует данные в MIDI-сигнал. Этот сигнал используется для управления звуковым процессором, что позволяет изменять спектральные характеристики звука в зависимости от температуры оборудования.

Инсталляция демонстрирует процесс генерации текста и обучения нейросети, как совокупность измеримых технических параметров, превращая вычислительную активность в аудиовизуальное переживание.

Видеокарты, материнские платы, процессоры, коммутация, звуковые резонаторы, микрофоны, ардуино, блок питания, металлический корпус, динамики, 2025

Человеческий мозг устроен так, что стремится находить знакомые образы, лица и фигуры в абстрактных формах и пятнах. Этот феномен, известный как визуальная парейдолия, лежит в основе инсталляции «Распознавание».

На протяжении последних лет именно эта тема занимает основное место в творчестве Елены Филаретовой. Визуальная парейдолия — процесс, при котором человек видит знакомые образы в случайных или неструктурированных визуальных стимулах. В своих работах художница создает пространство, где мозг за доли секунды распознает лицо человека или морду животного в силуэтах и паттернах, что позволяет каждому зрителю сформировать уникальную интерпретацию изображения на основе своего визуального опыта и воспоминаний. Художница создала 55 портретов, в которых черты лица лишь угадываются, балансируя на грани между хаосом и человеческим образом.

Инсталляция состоит из камеры и экрана, позволяя зрителю взаимодействовать с произведением. Когда зритель наводит камеру на портрет, нейросеть пытается увидеть лицо и интерпретировать его — описывает эмоции, характер, возможные мысли изображенного человека.

Где проходит грань между случайным набором линий и настоящим лицом? Почему мы видим эмоции там, где их, возможно, нет? Думает ли нейросеть так же, как мы? Нейросеть в этой инсталляции становится новым зрителем: ее взгляд отличается от человеческого, но при этом формирует дополнительную реальность, интерпретируя изображение через логику машинного обучения.

Взаимодействие человека и алгоритма создает диалог между субъективным и объективным восприятием. Художница предлагает зрителю не только угадывать лица, но и сравнивать свое видение с интерпретацией искусственного интеллекта. Возможно, машина увидит то, чего не заметил человек, или наоборот, ее описание покажется абсурдным.

Инсталляция «Распознавание» — это не только исследование возможностей человеческого мозга, но и размышление о границах между воображаемым и реальным, между человеческим восприятием и алгоритмическим распознаванием образов.

Проект посвящен теме живого и неживого в технологиях через осмысле- ние роли случайного шума в алгоритмах нейросетей. В алгоритмах генеративных нейросетей используется псевдослучайный шум (искусственная случайность), который придает ответам некую креативность, уникальность и ощущение живого. В своем проекте художница создает источник настоящего случайного шума от живых бактерий, взятых в одном из водоемов Петербурга.

Бактерии из активного ила с питательными веществами образуют замкнутую экосистему по принципу колонны Виноградского, а помещенный внутрь колонны углеродный войлок (анод и катод) позволяет измерять электрическую активность системы. Уровень тока анализируется, и этот сигнал формирует ответ кинетической системы с поворотными табличками — уникальный рисунок матрицы. Анализ данных системы происходит в течение одной минуты, и как результат мы видим каждую минуту новый паттерн, сгенерированный живым случайным сигналом.

Сигнал от бактерий транслируется в интернет через облако Yandex Cloud, и любой желающий может использовать его для своих целей (bacteria as a service). Некоторые паттерны зафиксированы во времени и интерпретированы в графике, который выполнен графитовым карандашом — углеродом, используемымв системе с бактериями: углеродный войлок служит для микроорганизмов проводником электронов.

Рассуждая о живом и неживом в технологиях, нейросети можно сравнить с Железным дровосеком из сказки «Волшебник Изумрудного города». Герой мечтает получить живое сердце, чтобы научиться любитьи чувствовать по-настоящему. Бактерии в инсталляции — это и есть живое сердце для железной машины.

Художница предлагает зрителю посмотреть на ИИ не как на что-то, «спущенное нам сверху» большими корпорациями, а как на пришедшее «из народа» и по сути принадлежащее ему. Деревянные детали старинных крестьянских ткацких станков, задействованных в инсталляции, не только поддерживают эту идею, но и напоминают зрителю о связи ткачества и компьютерных программ: жаккардовые станки — прямые предки современных компьютеров с их системой перфокарт. Модель одной из перфокарт для ранних ЭВМ можно увидеть в блоке тактильных моделей в инсталляции. Похожие картонки с дырочками использовались на ткацких фабриках для создания сложных узоров.

Представленные на выставке полотна сотканы художницей вручную на полуавтоматическом цифровом жаккардовом станке ТС2. Оптика ткачихи, которая работает за станком и выстраивает с ним своего рода отношения, склоняет художницу к тому, что ИИ — это скорее партнер, нежели инструмент. Размышления об этике, эмпатии и любви в целом — к себе ли, подобным ли существам или тем, которые не из плоти и крови, но тоже нуждаются в обучении и заботе — сконцентрированы в тесте по разметке данных нейросетей, который составлен на основе материалов Яндекса. Зритель может почувствовать себя в роли тренера ИИ и ответить на вопросы теста, выбирая, какие ответы нейросети будут наиболее уместными.

Художница благодарит Центр художественного производства «Своды», Дом культуры ГЭС-2, где были сотканы полотна, а также производителя алюминиевого профиля — компанию «Соберизавод».

Работа исследует разницу между процессом обучения человека и ИИ. Автор рассуждает о том, насколько человек готов работать с ИИ как с напарником. У человека большую роль при получении информации играет взаимодействие с физическим миром, когда задействованы разные органы чувств, в то время как машинное обучение основано на поиске закономерностей в данных. В 2025 году прогнозируется новая эра в области ИИ — эра автономных агентов, систем, разработанных с целью действовать независимо и выполнять задачи в различных отраслях с минимальным участием человека. ИИ становится не просто инструментом, а напарником. Автор задается вопросом, с чего может начинаться контакт человека с коллегой-ИИ.

Инсталляция состоит из двух футуристичных тумб и центрального светящегося объекта. Тумбы отдаленно напоминают эргономичную мебель для работы за компьютером и служат активатором центрального объекта, символизирующего ИИ. Человек активирует инсталляцию своим телом, приняв положение в соответствии с выделенными позициями на тумбах для рук и ног. Для взаимодействия важно иметь несколько точек соприкосновения с металлическими пластинами — через них происходит «прикосновение» к ИИ. Центральный объект считает количество «прикосновений» за последний час и за все дни работы выставки, выводя статистику на экраны (от каждый тумбы — свой счетчик). Если количество прикосновений за последний час меньше 20, то объект окрашивается в синий, демонстрируя неготовность к взаимодействию. Если больше, загорается красным и начинает «отвечать»: на экране тумбы появляется индивидуальное послание для посетителя.

В этом проекте художница совместно с разработчиком провели эксперимент, в котором нейросеть, обученная на работах Анны Голубкиной из коллекции Третьяковской галереи, создает новые ботанические изображения в ее стиле, но не копирует, а переосмысливает, словно художник, вдохновленный мастером прошлого.

В работе ставятся важные вопросы об авторском праве в эпоху генеративных технологий и о природе художественного творчества.

Процесс обучения ИИ остается в «серой» правовой зоне: где заканчивается влияние оригинала и начинается самостоятельное творчество? Искусственный интеллект, как когда-то художники, учится видеть мир через формы и текстуры, превращая цифровой шум в узнаваемые очертания ромашки, клевера, чертополоха. Рожденные машиной образы нашли свое воплощение в изображениях на фарфоре и в лазерной гравировке на стекле.

Старая картотека и письменный стол — символы памяти, противопоставленные ИИ, который не хранит, а перерабатывает информацию. Мы видим лишь результат, но не сам процесс, как не замечаем, как из земли пробивается росток.

Данный проект — это диалог с прошлым, в котором искусственный интеллект становится соавтором, открывая новые грани художественного восприятия и создавая искусство, где традиция встречается с алгоритмом.

Архетипов Гордей Игнатович (1856–1943) — русский художник-новатор, опередивший время. Сын часовщика из Нижнего Новгорода, с детства увлекался механизмами и искусством. Учился в Императорской  Академии художеств, удивляя необычными идеями. В 1880-х начал экспериментировать с абстракцией, вдохновляясь математикой и теорией вероятностей.

Серия «Узоры разума» (1890–1905) — сложные геометрические структуры, сочетающие импрессионизм и супрематизм. В начале XX века создал цикл «Машины будущего», предвосхитивший современные компьютеры. Умер непонятым в 1943 году, его наследие было оценено лишь на рубеже веков.

Проект «А.Г.И.» — монументальная картина неизвестного автора в массивной черной раме, якобы купленная Павлом Третьяковым в конце XIX века. На самом деле всё в этой работе — от имени художника до эскиза — сгенерировано нейросетями. А.Г.И. — аббревиатура Artificial General Intelligence, область исследований ИИ, которая стремится создать ПО с интеллектом, подобным человеческому, и способностью к самообучению.

Работа создана на основе 130 отобранных вручную фотографий картин из собрания Третьяковской галереи — пейзажей и абстракций. В эскизе присутствует двойная экспозиция с глазами Павла Третьякова с портрета Ильи Репина 1876 года. Рама также сгенерирована ИИ и напечатана на 3D-принтере. Музейные образцы в ней сочетаются с элементами технологии печати: древовидные подпорки и орнаментальные фракталы на 3D-печати отсылают к растительным мотивам ар-нуво.

Проект исследует грань между реальностью и вымыслом, поднимая вопросы о природе творчества, роли технологий в искусстве, исторической достоверности и влиянии современных технологий на восприятие прошлого.

Инсталляция представляет собой спроектированную среду, в которой физические и виртуальные элементы обнажают механизмы взаимодействия человека и ИИ.

Центральный элемент — фонтан, метафора рекурсии и циркуляции и одновременно символ несовершенства современного этапа развития визуальных нейросетей, их невозможности воспринимать контекст в его сложности. Это наглядно демонстрируется их неспособностью на данный момент верно визуализировать работу «Фонтан» Марселя Дюшана, которую так часто выделяют в качестве отправной точки концептуального искусства. Объекты в стиле Ханса Руди Гигера — одноразовая посуда и инструменты, будто случайно забытые у фонтана, созданы с использованием визуальной нейросети Яндекса, алгоритмов перевода изображения в 3D-модели и 3D-печати. Они демонстрируют быстрорастущую автоматизацию производства искусства и апроприацию художественных стилей, поднимая вопросы о фрагментированном и распределенном авторстве в условиях развития ИИ.

Интерактивная часть включает голосового ассистента на базе Yandex Assistant API и Yandex SpeechKit, дообученного на нарративах видеоигр. Камера с системой захвата движений (motion capture) фиксирует движения зрителя и автоматически воплощает их в цифровой аватар без явного запроса или согласия. Этот процесс подчеркивает ключевую проблему цифровой эпохи: взаимодействие с нейросетями формирует наши виртуальные ипостаси, создавая образы, которые нам самим сложно представить, ведь в контакте с ИИ-агентами мы не придерживаемся привычных норм морали или принципов конфиденциальности. Агентность виртуальных персонажей, чьи механики поведения запрограммированы независимо от намерений человека, иллюстрирует автономию цифровых сущностей.

*Экзоборос — экзо- (экзоскелет) — отсылка к технологическим оболочкам, которые одновременно поддерживают и ограничивают человеческое тело/сознание (как  в концепции экзосоматики Юка Хуэя); борос (уроборос) — символ замкнутого цикла, самопоедания и рекурсивности. В контексте работы — бесконечное взаимодействие человека и ИИ, где каждый становится «пищей» для другого.

Нейросети и социальные технологии кажутся схожими структурами, в их основе — коммуникация и политика. В проекте мы отталкиваемся от принципа работы сиамской нейросети. Данная сеть сравнивает векторы признаков двух объектов с целью выделить их семантическое сходство или различие. По аналогии авторы создают персонажей Машу и Ксюшу, чтобы на их примере испытать возможности вести коммуникацию, договариваться и, как писал Ролан Барт, «жить- совместно-с-другими».

В приложении «Какой ты персонаж?» авторы предлагают зрителю солидаризироваться с одной из двух стратегий поведения. Стратегии основаны на собственных повседневных и танцевальных паттернах авторов, крайностях, которые их восхищают друг в друге, но и становятся предметом конфликта. Движения помещены в симуляцию компьютерной игры, где персонажа обычно выбирают, чтобы победить в поединке. Только цель авторов — совместный танец.

Танец смещает внимание с идеологического и психологического на совместное переживание изменчивости и текучести формы. Здесь можно быть не только друзьями, но и буквальной опорой друг для друга, объектами в пространстве, предметами для воображения. В видеоработе коммуникация строится на наблюдении за движением другого и соотнесении себя с его телом — траекториями и ритмами движения.

Яркий фантик, мусорный бак — это еще одно общее поле. Фон ежедневных маршрутов, проявление человеческого в городской среде, продукт экономики. Как пишет Борис Гройс, «мусор принадлежит реальному миру, и если мы „вынесем весь мусор“, то реальность перестанет быть реальностью».

Маша и Ксюша — двойники, которые проигрывают за авторов стратегии движения навстречу друг другу.