Искусство после Освенцима характеризовалось попытками художников, поэтов, режиссёров, теоретиков и практиков искусства осмыслить это событие или, по меньшей мере, свидетельствовать о нём с помощью художественных средств. 2

Немецкий философ Т. Адорно в 1951 году в работе «Культурная критика и общество» высказал тезис о том, что «после Освенцима любое слово, в котором слышатся возвышенные ноты, лишается права на существование». 2 Однако сам Адорно констатировал крах не поэзии как таковой, а высокой культуры в прежнем её понимании — кризис существующих идей, смыслов, приёмов, стилей, гармоний, которые «не смогли познать человека и изменить его». 2

Таким образом, искусство после Освенцима приобрело новое этическое измерение: оно должно было оставаться принципиально чужим, избегая идеологического, дискурсивного, эмоционального, властного присвоения. 2

Примером может служить творчество Густава Мецгера, который принадлежал к поколению художников после Освенцима и в своих работах использовал «кислотную живопись действия» (в качестве краски он использовал соляную кислоту). 13