Качура Иван Михайлович

Анонимный пользователь
19 ноября 2020Яндекс · Из отзывов на клинику
... Кипу документов у нас принимал лично врач Иван Качура. Сыну становилось хуже, но мы надеялись, что ему поменяют лечение, с учетом тех назначений, что нам были сделаны другим врачом. У Максима было специфическое... https://vk.com/wall-164342404_354576 «У нее внутри кровоточил каждый орган»: в Волгограде три семьи разбираются в смерти своих детей в инфекционной больнице Все малыши умерли от разных причин, но у одного и того же реаниматолога Три семьи, три любящих пары молодых родителей в Волгограде в одночасье потеряли всякий смысл жить, похоронив детей. У всех малышей были разные диагнозы, все они жили в разных районах города, но волею судьбы оказались в больнице № 21. Сегодня волгоградцы винят в смерти детей врача реаниматолога, который, по их мнению, не оказал малышам должного внимания. У Оксаны в январе 2020 года заболел сын Максим. На тот момент мальчику был всего год и восемь месяцев. Малыша экстренно доставили в инфекционную больницу № 21 с предварительным диагнозом «воспаление желудка» — гастроэнтероколитом. — 18 января 2020 года он поступил в отделение 21-й инфекционной больницы. Уже 19 января с рвотой его перевели в реанимацию. Врачи оценили состояние сына как тяжелое, — вспоминает сегодня волгоградка. — Мы просились туда, но нас не пускали, хотя мы имели на это право. Через какое-то время врач реаниматолог нам сказал, что сыну необходима операция на почке, ему нужно было установить катетер. Но операция была невозможна в пределах больницы № 21, его нужно было перевозить в другую. Нам сказали, что это палка о двух концах и сын может не пережить дорогу. Мы поступили в больницу с неподтвержденным диагнозом «гастроэнтероколит», при этом у сына было еще и генетическое заболевание лейциноз. Кипу документов у нас принимал лично врач Иван Качура. Сыну становилось хуже, но мы надеялись, что ему поменяют лечение, с учетом тех назначений, что нам были сделаны другим врачом. У Максима было специфическое питание, свой рацион. По словам Оксаны, годовалому Максиму нельзя было употреблять белковую пищу. Для ребенка белок фактически был ядом. При этом по телефону волгоградке говорили лишь о том, что ее сын находится в тяжелом состоянии. — Мы были уверены, что нашему сыну нельзя проводить операцию, но 23 января Максиму поставили почечный катетер. Хотя изначально врачи заявили нам, что сделать это в условиях больницы № 21 невозможно, — недоумевает Оксана. — При этом меня как мать Максима не то, что не спросили, меня даже в известность не поставили об этом. Я узнала о том, что над моим сыном проводились какие-то манипуляции, только в морге. В заключении о смерти нам написали, что причиной стал лейциноз. Гастроэнтероколит в итоге не подтвердился. Получается, что при соблюдении назначений по генетическому заболеванию мой сын мог бы жить! Ольга Майсумова: «За 20 часов у сына никто не заметил отека головного мозга» Сыну Ольги был всего год и десять месяцев. Мальчик рос улыбчивым и игривым ребенком. Однако в конце 2019 года малыш заболел, появились симптомы простуды. — Мы поступили в больницу № 21 с диагнозом «односторонняя сегментарная пневмония». Течение не было тяжелым, просто сопли потекли, — рассказывает мама Максима Ольга. — Одышки у него не было, кашель появился, а так как мы живем в селе, нас отправили в больницу Волгограда. Мы приехали с рентгеновскими снимками готовыми, аллергопробы у нас, конечно, никто не брал. На восьмой день у нас уже не было никаких симптомов заболевания, но нам сказали, что положено лежать 14 дней, и не отпустили. На протяжении двух недель сыну кололи антибиотики. На десятый день нам сделали рентген повторный, затем мы три дня ждали результатов, когда они пришли, нас стали готовить к выписке. В день выписки мы сидели в коридоре и ждали свои документы. Неожиданно Максим перестал дышать. Врачи тут же забрали сына, позвали реаниматолога Качуру. Сына подключили к ИВЛ. Я сразу не смогла отправиться за ним, потому что мне самой стало плохо. Через несколько мгновений женщина все же пришла в себя и направилась за реаниматологом. Ольга, с ее слов, попыталась узнать, что с сыном, но врач ответил отказом. — Я могу даже процитировать его. Он сказал: «Я хрен его знает, что с вашим сыном». У сына были в норме все показатели, но он не дышал. Я подумала, что у него началась интоксикация, высказала эту мысль, но мне ничего не ответили. Вечером уже меня выгнали из больницы, сказав, что нас выписали и находиться там я не имею права. Мы с отцом Максима поехали домой. Около восьми часов вечера я позвонила в больницу, где мне сказали, что сыну стало лучше, его сняли с ИВЛ. Качура заверил, что Максим дышит самостоятельно и у него даже нет тахикардии. Я обрадовалась, выдохнула немного и решила больше врачам не мешать до утра. Утром мне позвонили из реанимации и сказали, что у них плохие новости... Я подумала, что, может быть, сына снова подключили к ИВЛ. Мыслей о чем-то страшном не было. Но оказалось, что Максима не стало. Ольга с супругом сразу после дурной вести отправились в больницу. По словам женщины, уже в морге ей сказали о том, что ребенок умер, не приходя в сознание. Максим и не начинал дышать самостоятельно. — Врачи просто развели руками. Главврач ответил, что не понимает, в чем дело, отчего умер мой сын. В морге мне сказали, что Максим умер, не приходя в сознание, хотя Качура уверял, что он весь день был в сознании. Позже в справке о смерти нам написали, что сын скончался от отека головного мозга. Он шел у него на протяжении 20 часов. Неужели реаниматолог не заметил, что сын не дышал сам? Что у него идет отек?! Я не понимаю. Все 20 часов, что сын находился в реанимации, никто ничего не заметил? Максима Майсумова не стало в конце декабря 2019 года. По словам Ольги, после смерти сына она долго не могла смириться со случившемся. Спустя три месяца женщина снова поехала в морг и в больницу, пытаясь выяснить причину смерти своего ребенка. — Спустя время врач Качура нам с мужем сказал, что с аппарата сына моего не снимали. Хотя на следующий день после его смерти он моему мужу объяснял, что Максима сняли с ИВЛ из-за того, что сын начал дышать самостоятельно. Потом все эти слова куда-то испарились, врач просто отказался от своих слов. Кристина Черкашина: «У нее кровоточил каждый орган» В семье Сергея и Кристины Черкашиных произошла аналогичная трагедия. В апреле 2018 года скончалась их долгожданная и любимая дочь Виктория. — Мы с нашей дочкой Викторией поступили в больницу № 21 в марте 2018-го, принимал нас врач Иван Качура. Поведение его было, мягко сказать, агрессивным. Мы приехали с готовым рентгеном, задавали вопросы по существу, то есть по предварительному диагнозу «пневмония», — рассказывает Сергей Черкашин. — Он на нас посмотрел и заявил: «Вы не пульмонологи и вряд ли можете в этом что-то понимать. Ваша дочка розовая и дышит. Что вы еще хотите?» Вику положили в палату с болеющими детьми, даже не поставив ей диагноз. На протяжении всего лечения дочке кололи сильные антибиотики. Выписали ее 30 марта, несмотря на сохранявшуюся одышку. Поскольку у маленькой Вики было больное сердце, Кристина вместе с дочерью поехала на плановую госпитализацию в кардиоцентр. При этом состояние Вики начинало ухудшаться. Волгоградцы считают, что действия врача реаниматолога Ивана Качуры были недостаточны для спасения их малышей Волгоградцы считают, что действия врача реаниматолога Ивана Качуры были недостаточны для спасения их малышей — Кардиологи, осмотрев Викторию, пришли к выводу, что сердце работает, как нужно, срочного вмешательства не требовалось. Одновременно врачи кардиоцентра обратили внимание на недолеченные легкие и направили нас снова в больницу № 21. На направлении стояла пометка «срочная реанимация». Однако Качура встретил нас с теми же словами: «Ваша девочка розовая, дышит». Он положил Вику в общее отделение. На следующий день состояние нашей дочки резко ухудшилось, она тяжело дышала, но из-за того, что в отделении не было кислорода, ее к нему не подключали, — вспоминает Сергей. — Ей делали ингаляции, несмотря на то, что она задыхалась. Во время очередного такого приступа врачи сказали: «Открывайте окно, чтобы свежий воздух поступал». Они просто открыли окно в палате с больным пневмонией ребенком... Вике, со слов Кристины, с каждой минутой становилось хуже. Когда девочка начала задыхаться, врачи, вспоминает мать, сказали ей срочно бежать в реанимацию. Самостоятельно хватать трехмесячную задыхающуюся дочь и бежать. — В тот момент нам сказали, что Вика в тяжелом состоянии и ей экстренно потребовалась реанимация. Всё это произошло 5 апреля — на следующий день после повторной госпитализации. То есть Иван Качура, грубо говоря, вчера заявил, что «девочка розовая и дышит», что в реанимацию он ее не пустит и кислород ей не нужен, а сегодня она в реанимации в тяжелом состоянии. Дня три врачи говорили нам одно: «Ваша дочка в тяжелом, но стабильном состоянии». Потом начались резкие ухудшения. Через несколько дней супругам сообщили, что их дочери сделали переливание крови. — Иван Качура без нашего ведома сделал Вике переливание крови. Уже после переливания он подсунул мне бумаги о том, что я не против этой процедуры. 15 апреля он нам сказал, что Вике стало лучше и она идет на поправку, — вспоминает Кристина. — Но когда на следующий день дежурил другой врач, он все эти слова опроверг, сказав, что Виктория в критическом состоянии. Дочка была совсем маленькой, мы не успели ее даже покрестить. 16 апреля нам разрешили сделать это в больнице. Сама заведующая сказала, что так будет лучше. На следующий день началось еще большее ухудшение. Вечером мы приехали снова в больницу, боясь за здоровье дочери. Нам долго не открывали, а когда открыли, сказали, что у Вики произошла остановка сердца, но что его смогли заново завести. Качура при этом сказал, что ему некогда с нами разговаривать и ему нужно работать и спасать нашу дочь. Мы верили. Ждали, стоя у окна реанимации, но все это время Вика лежала одна, к ней не подходил ни один врач. Еще через полчаса нам сказали, что Вика умерла. В морге нам сказали, что у дочки был инсульт и кровоизлияние в мозг, у нее внутри кровоточил каждый орган. И была непролеченная двусторонняя гнойная пневмония.
Место приёма — Волгоградская областная детская клиническая инфекционная больница, проспект имени В.И. Ленина, 54

Контакты и ссылки

Другие анестезиологи

Подольская Анна Николаевна
Уна
Советская улица, 28А, Волгоград
100%21 отзывКМНСтаж 17 лет
Настачук Илья Михайлович
Промед и ещё 1
Улица 8-й Воздушной Армии, 11Б, Волгоград
100%13 отзывовСтаж 14 лет
Шабашева Ирина Германовна
РЖД-Медицина, стационар
Автотранспортная улица, 75, Волгоград
100%12 отзывовСтаж 35 лет
Попов Александр Владимирович
Лазурь и ещё 5
Коммунистическая улица, 10А, Волгоград
9 отзывовСтаж 17 лет
Дронов Максим Валерьевич
Лазурь
Коммунистическая улица, 10А, Волгоград
5 отзывовСтаж 31 год